— Генка на Памире. Генка с Визбором, Никитиным, Вахнюком, Ланцбергом, Генка в Куйбышеве получает диплом лауреата. Генка с детьми. Генка поет — на сцене, у костра.
Потом мы выбрали фотографию, и я попросил Ларису рассказать об этом снимке. Она удивилась: как же сейчас вспомнить? И выяснилась удивительная вещь: память цепко хранит многие детали, фразы. Только начни вспоминать...
— Снимку почти три года. Это концерт лауреатов IV областного слета. Гена поет, а Миша Вейцкин аккомпанирует (ведь Генка научился играть на гитаре совсем незадолго до смерти). Что поет? Не помню точно. Хотя нет, вспомню сейчас. «Еще раз о горах»: «Знаю я, почему горы стали моими друзьями».
Там еще последние слова: «И опять в суете новизны перевалов, привалов подтверждается мысль, мы с тобой ее вниз унесем: трудно
петь о горах, до тебя если спето немало, но труднее не петь, если знаешь, что спето не все». Я тогда сидела я жюри с Юрием Визбором, который слушал Генку и вдруг спросил меня:
— Он нигде не печатается серьезно?
— Да что ты... — говорю.
Сейчас чем дальше, тем больше понимаем: Генка был поэт, а не просто хороший инженер, турист, бард, человек.
Тогда, в семьдесят пятом, слет проходил осенью — снег, дождь. Но ребята как раз вернулись из походов — рассказов было! Генка в то лето ходил по воде — сибирской таежной речке Чаре.
На слете он был начальником строительного отряда — один из лучших наших бардов, а с удовольствием строил плоты. мосты, мачты. Делал это, как и все, спокойно, неторопливо.
Ох, Генка, Генка... Жалко... Этот год мне таким длинным без него показался...
* * *
Первого сентября, — день смерти Геннадия Васильева, актив областного клуба самодеятельной песни решил ежегодно собираться на «Васильевские вечера», чтобы начинать новый сезон, вспоминать Генку в песнях, стихах, кинофильмах, слайдах, рассказывать ему, что сделано за год, представлять новые имена.